[KnB One String]

1-05. Акаши | Мидорима. Очередной проигрыш в сеги.

@темы: Выполнено, Акаши Сейджуро, Мидорима Шинтаро, Первый тур

Comments

[Гость]

100 слов

Мерный стук деревянных фигурок. Напряжение в классе можно "потрогать" руками. Два игрока и сёги. Они сидят уже пару часов, не уступая друг другу. Их игра - сражение. Здесь важно терпение, самообладание и владение "искусством полководца" - стратегией. Юноша в очках сделал ход, в левой руке он держал свой сегодняшний талисман, шахматную фигуру белого короля. Его оппонент, сощурив свои разноцветные глаза, легким движением передвинул фигуру.
- Ты проиграл.
Они сидели и смотрели друг на друга, в красно-желтых глазах плескалось превосходство, в зелёных решимость.
- Когда-нибудь, я обязательно выиграю, Акаши.
- А я с интересом буду наблюдать за каждой твоей попыткой, Мидорима.

[Гость]

внелимит, 1933 слова. И случайно вышел пейринг

Искусство войны

Искусство войны

Закатное время всегда считалось недобрым, нехорошим, неудачным... Умирающее солнце скатывалось медленно к горизонту, заливая все густой кровью неверного света. Что-то в этом было — мистическое или тревожное. Тонкие лучи пробирались сквозь раскрытое окно, шевелили занавески и плясали по доске красными бликами, обрисовывая глубокие тени, от чего казалось, что в желобках расчерченного на квадраты дерева и правда блестит что-то влажное, оседая на языке соленым привкусом. Мидорима с усилием разжимает зубы, понимая, что все дело в том, что он закусил губу изнутри, и вспоминая когда он от обдумывания последней размены перешел на старые суеверия.

Возможно, все дело в Акаши, неотрывно смотрящего как огненный шар медленно сползает по небосклону. Солнце пачкает кровью его кожу, кровь стекает с блеском по волосам, пропитывает ворот школьного пиджака. Когда Акаши машинальным жестом поправляет лацкан, солнечная кровь остается на его пальцах, а после пятнает дерево фигур. Мидорима смотрит на ладью, которую ему предложили для размены. Щедрое и взаимовыгодное предложение на первый взгляд, поскольку восполнит пробелы в защите крепостей у обоих игроков. Но Мидорима слишком давно играет с Акаши, и знает, что любой его ход навстречу — это дамоклов меч, который обрушится на голову в самый неподходящий момент. Этот человек не знает что такое поблажки, но любит играть в поддавки, выстилая солому поверх тонкого льда и терпеливо ожидая, когда ничего не подозревающий недотепа провалится в заготовленную ловушку.

— Что с тобой, Шинтаро? — бровь Акаши сдвигается вверх на пару миллиметров, обозначая иронию, которой нет в голосе. — Необычно для тебя так долго обдумывать столь простой ход. Бери ее, пока я не передумал. Второй раз я не буду столь снисходителен.

Закатные часы — время демонов и ёкаев, что прячутся в глубоких тенях у дорог и караулят неосторожную жертву, прельщая ее. Улыбающийся краем губ Акаши более чем подходит на роль раскинувшего сети ёкая. В качестве приманки — ладья. Деревянный пятигранник плывет по доске, внезапно неловко заваливается на бок, проваливается сквозь тонкую полированную поверхность. Из разрыва толчками вытекает кровь, подхватывает остальные фигуры, льется через край доски, потом со стола, затапливает комнату... Мидорима нервно поправляет очки, стряхивая морок.

— Если противник, то наступает, то отступает, значит, он заманивает, — цитирует Мидорима старую китайскую мудрость ведения войны и забирает ладью, отдавая положенный размен. Когда он ставит фигуру на позицию и отнимает пальцы, его не покидает чувство, что бинты на них промокли от крови.

— Обман — не моя тактика, — со стуком ложится на доску очередная фигура. Серебряный генерал — Акаши все-таки решил перейти от защиты к нападению. Мидорима отвечает полным закрытием крепости, блокируя подступы к своему лагерю. И замирает, смотря, как улыбка Акаши становится шире.

— В таком случае, ты изменяешь самому себе, — замечает Мидорима, следующим шагом врезаясь во вражеский фланг. — Что с твоей защитой? Даже мне видно прорехи в ней.

Акаши не отвечает, только смотрит в глаза долго, и так что под ложечкой скапливается неприятная холодная слюна и встает поперек горла липкий ком. Отвечает он на ход Мидоримы так быстро, что тот не успевает отвести руку — их пальцы соприкасаются. Последние лучи солнца вспыхивают перегоревшим костром. Расклад на доске совершенно перестает нравиться Мидориме, собираясь в нечто несусветное. Когда он без особого труда забирает себе несколько фигур, то начинает всерьез задумываться о том, что с Акаши сегодня творится что-то странное. Пик атаки захлебывается, рассыпается, несколько фигур уходит в руку, и игра идет по кольцу, так что теперь они меняются местами. Крепость собирает Акаши, а Мидорима вынужден нападать.

— Что с тобой творилось до середины игры? Это было слишком слабое начало для тебя.

— Сначала стань невинной девушкой — тогда противник откроет тебе свою дверь. Потом же стань потревоженным зайцем — и противник не успеет защититься.

Отвечать, когда тебя развели словно новичка — стыдно. Лучше компенсировать досаду игрой.

— Ты говорил, что из меня плохой стратег, — не может удержаться от шпильки Мидорима, приписывая себе несколько выигрышных очков. Еще один ход и он получит возможность перевернуть слона.

— И я не собираюсь забирать свои слова обратно, — Акаши показательно игнорирует опасность с правого фланга, чем окончательно озадачивает Мидориму, у которого готово все для того, чтобы напасть именно с этого края. Подвох открывается через восемь ходов, когда Акаши складывает жертвенную комбинацию, снова выпуская серебряного генерала. С потерей одной фигуры, зато с превосходством в очках и полным разрушением обороны Мидоримы.

— Самая лучшая война — разбить замыслы противника, — Акаши с улыбкой показывает на брешь в крепости Мидоримы, делая ход в этом направлении, — на следующем месте — разбить его союзы; на следующем месте — разбить его войска. Самое худшее — осаждать крепости.

Диалог незаметно сам собой складывает из цитирования "Искусства ведения войны". Мидорима устало поправляет очки и смотрит на время, прикидывая как долго они еще смогут играть:

— Сунь Цзы писал про войны, — серьезность Акаши в мелочах способна довести до нервной горячки любого мало знакомого с его манерой общаться. Мидориме совсем не улыбается вести попутно с напряженной игрой полуфилософский диспут лишь по прихоти Акаши и собственной неосмотрительности в выборе цитат. Стоило просто сосредоточиться на партии, а вместо этого он вспоминает строчки из трактата, подбирая соответствующий ответ и никак не может оторвать взгляд от красноватых теней на запястьях Акаши, которые ближе к манжете становятся темней, наливаясь густой синевой. И продольную выемку вдоль кости, где она идет на соединение с кистью. — Мы всего лишь играем в сёги. Однако, я помню, что позиция осаждаемого тебе более интересна.

— В зависимости от того, насколько продумана твоя защита зависит успех в нападении, — Акаши едва заметно пожимает плечами и разменивает слона на пешку. — Безрассудные атаки смотрятся красиво, но обречены на провал, если противник хотя бы равен тебе по силе.

Знакомые наставительные нотки заставляют Мидориму насторожиться:

— Мы вроде договорились не обсуждать баскетбол во время игры? Тем более, когда это касается наших товарищей.

— Дайки слишком зарывается, когда выходит на поле, — переход на другую тему даже не кажется резким. — Он как серебряный генерал — большая пробивная мощь, огромная сила, но лучшее его использование — это принести в жертву для того, чтобы открыть ход фигурам с большим маневром. И повергнуть императора противника.

Акаши задумчиво трет подбородок, словно полностью поглощен игрой, но когда он поднимает на Мидориму глаза, становится ясно, что все наоборот: сама игра является лишь фоновой декорацией для наглядной демонстрации того, чем может обернуться самоуверенность. Только сейчас Мидорима понимает, что почти сыгранная партия один в один повторяет последний матч, а его самого — ловко провели, вынудив делать именно те ходы, которые были нужны. Это неприятно вдвойне, и Мидорима заранее готовится прервать возможные откровения. Ему не впервой слышать аналогию игроков на фигуры, но впервые Акаши проделал это с их собственной командой. Мидорима медленно выдыхает, успокаиваясь:

— Сколько раз повторять тебе, что баскетбол — это не сёги.

— В них нет разницы. От изменения названия и места схватки, война не перестанет быть войной.

[Гость]

окончание

Спорить с Акаши — бесполезное занятие. Вместо этого Мидорима возвращается к игре, рассматривая ее теперь с другого ракурса и вспоминая детали матча. Если он все правильно помнит, то сейчас они проиграли примерно до начала четвертой четверти, а может быть и дальше. Собственно, результат той игры стал известен еще к середине второй, но сейчас перед ним не карта поля, а доска и фигуры. Чтобы не говорил Акаши, сёги — не баскетбол. Если он правильно понимает, они специально остановились именно на этом моменте. Но для чего? Что хочет показать ему Акаши? Ошибку противника? Их собственные ошибки? Или, что безвыходных ситуаций не существует, и будь противник умнее, они бы проиграли? Впрочем, последнее невозможно.

— Ты помнишь детскую игру, Шинтаро? — после некоторого молчания внезапный вопрос неуместен, как никогда. Мидорима вздрагивает от неожиданности — вопрос перебил ход мыслей как раз в том момент, когда он почти решил какой ход будет следующим. Они играют в обычные сёги, не на время и только это пока спасает его, позволяя лучше обдумать возможности следующего хода. Акаши играет не в полную силу — с самого начала вечера его мысли явно заняты чем-то другим. Это видно по нервному перестукиванию пальцами по столешнице, по отсутствующему взгляду.

— Какую именно? — Мидорима с неудовольствием отрывает взгляд от доски.

— Какомэ-Кагомэ.

В ожидании хода, Акаши поднимается из-за стола. Это простое движение отчего-то кажется Мидориме неестественным. Он сморит как Акаши делает шаг вперед, замедляясь, как тонет его нога в длинной черной тени, как плывет очертание комнаты. Волосы Акаши играют отблесками заката, словно время пошло в спять и закатившееся солнце снова появляется над горизонтом, только не с востока, а на западе. Слишком много красного, слишком глубоки тени на полу, слишком неправильна разложенная партия. Мидорима снимает очки и устало трет переносицу, радуясь, что плохое зрение смазывает окружающую реальность, стирая странные видения.

— Разумеется я помню ее, но...

— Это ритуал, — Акаши заходит за спину, склоняясь через плечо. Его ладонь давит неожиданным весом на плечо. Он перегибается вперед, переставляя за Мидориму фигуры, тут же отвечая, разыгрывая матч с уже известным финалом, — символ бессмертия и бесконечности, а так же — заговор от защиты против нечистых сил. Кагомэ, Кагомэ, птичка в клетке, — брешь в стене, охраняющей императора, увеличивается. Даже с золотом на твердой позиции поражение неминуемо. Мидорима закрывает глаза, чтобы не видеть, но слышит мерный стук дерева друг о друга. Словно кто-то сколачивает ящик, который станет чьей-то могилой. И странную ноту в голосе Акаши, такую, что можно принять за насмешку и не смотреть глубже. — Когда, когда же ты выйдешь?

Раскаленное солнце опустилось к нему на плечо, подавляя. Мидорима чувствует его жар через три слоя школьной формы, и почти видит как краснеет под пальцами Акаши его плечо, как набухает кровью ткань. Ловчая сеть сработала, птица вылетела из клетки и угодила в силки. Или в огонь. Чтобы сгореть, не оставив после себя даже пепла. От жара тяжело дышать и мысли путаются.

Стук становится громче, набирая высоту, начинает звенеть в ушах. Пока не обрывается резко. Тишина, нарушаемая только чужим тихим дыханием, оглушает. Мидорима открывает глаза: картина на доске почти фантастическая. Он оказался прав на счет матча — Акаши переиграл игру от лица противника и за десять ходов уравнял шансы, разбив собственную оборону. Третий раз за игру они обменялись позициями. Если это произойдет в четвертый, то будет ничья. Обернувшийся Акаши улыбается шало и косо, тени искажают его лицо, причудливо расставляя акценты. В его руке фигура императора. Один ход и с освобожденной позицией пика атаки проваливается.

— На исходе рассвета Цапля и Черепаха пали.

Нужно встать и включить свет, но Мидорима не шевелится, словно завороженный смотря на доску перед собой. Иногда ему становится интересен предел Акаши, но наблюдая разложенную перед собой картину представить его не выходит. А еще, ему интересно, кем нужно быть, чтобы показать путь к надежде и переломить его так небрежно. Разумеется, это просто игра.

Детская, смешная. Про птицу в клетке и стоящего за спиной демона. Акаши наконец-то отпускает его плечо — рука почти ласково проходит по шее. Пальцы приподнимают волосы, пропускают их между собой, накрывают ухо и тянут в сторону. Мидорима почти не вздрагивает, когда чужие губы едва касаются уха, тихо спрашивая, завершая ритуал:

— Кто стоит у тебя за спиной?

Солнце давно село, оставив после себя только глубокие тени. Теперь, до самого рассвета можно оставить любую надежду на спасение. Мидорима поворачивает голову медлено, ожидая что в любой момент Акаши отстранится. Чужой жар опаляет кожу вдоль линии челюсти, от ушной раковины до губ. Едва-едва прикосновение, а может быть просто дыхание. И ожидающее бездействие.

Ладья, добровольно отданная на размен.

Игра в поддавки.

Прикрытый соломой тонкий лед.

Утопающий в крови закат.

Победа и поражение.

— Ты невыносим, — Мидорима устало выдыхает, отодвигаясь от стола и от Акаши.

— Я не засчитываю это тебе как поражение, потому что сегодняшняя цель была не игра, а урок, — Акаши кидает мимолетный взгляд на оставленную доску и начинает убирать фигуры в коробку. Никаких комментариев и объяснений. Мидорима нервно поправляет очки. Внутри и губам все еще тепло, словно сам воздух сменил температуру и плотность, став тяжелым и густым.

— Объясни причину, по которой ты изменил себе и сыграл на слабость? — спрашивает он просто ради того, чтобы что-то сказать и нарушить звенящую тишину.

— Война любит победу и не любит продолжительности, Шинтаро, — Акаши убирает последние фигуры в коробку и разворачивается. — Если бы я не отдал тебе ладью, партия бы слишком затянулась. Однако, по-видимому, мне все равно придется ускорить процесс.

В этот момент Мидорима отчетливо услышал в отдалении деревянный стук и одинокий птичий крик.

— Пойдем домой, Шинтаро.

Это невероятно, автор два. Просто невероятно) огромное спасибо. Нз

[Гость]

Hanamiya_Makoto, пожалуйста) Рад, что понравилось
а.

[Тереска]

Второе исполнение шикарно от и до, я влюблен
За получившийся пейринг готова расцеловать автора
Спасибо)
не з.

[Гость]

Белокрылый Чернокрыл
Спасибо)))

За получившийся пейринг готова расцеловать автора

Ахаха, блин, я думал, что на дайри только мне нравится этот пейринг *счастливый автор радостно лезет целоваться*

[Тереска]

Ахаха, блин, я думал, что на дайри только мне нравится этот пейринг

Я не шиппер, но в восторге от их взаимоотношений, которые толком даже не были показаны))

[Гость]

Я не шиппер, но в восторге от их взаимоотношений

прекрасные отношения)) серия: Мозг/Мозг, НЦ-а-стольконеживут

[MyTrueColors]

Автор номер 2, это охуенно ))))

Вроде я заказчик))))

[Гость]

aleks-neko, мимими, спасибо

*коварно* а заказчик хочет знать имя или уже сам догадался????
а.2

[MyTrueColors]

Заказчик все понял сразу))))

[Enma Kokaina]

[MyTrueColors]

Kyooka Suigetsu, тебя было сложно не узнать

[Enma Kokaina]

aleks-neko, палюсь))) Еще сложней было увидеть заявку и удержаться от ее выполнения))) Отличная идея

[~undead]

Пейринг. Текст! Очень, очень здорово получилось, спасибо!