Аомине проснулся, и осознал, что что-то не то. Во-первых, на улице было непривычно светло. Во-вторых, из соседней квартиры немелодично напевали: "Не кочегары мы, не плотники, ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля!" и подыгрывали себе дрелью. Поначалу Аомине решил, что это странный сон. Но, нашарив мобилку и убедившись в том, что действительно восемь утра, а он не спит, Аомине решил пойти в соседнюю квартиру и набить морду певцу.
Он с трудом поднялся, натянул майку и шорты и пошёл на звук постоянно повторяющейся строчки песни про кочегаров и плотников. Продолжения певец, очевидно, не знал. В голосе было что-то странно знакомое. Аомине забарабанил в соседскую дверь и приготовил отборных ругательств. Но, когда дверь открылась, нехорошие слова просто испарились.
- Аоминеччи, доброе утро! - лучезарно улыбнулся ему Кисе. - Ты что тут делаешь вообще? - спросил Аомине, не тратя время на объяснения, что утро не может быть добрым. - А вот, ремонтик! - Кисе продемонстрировал дрель. - Дай сюда! - Аомине выхватил её из рук Кисе и захлопнул дверь, из-за которой слышалось "Аоминеччи, мне она ещё нужна!"
- Теперь смогу поспать! - сказал Аомине, вернувшись к себе и закинув дрель поглубже под кровать.
Но уже через десять минут по стене задорно застучали молотком, подпевая в ритм: "Пуш ми энд зен джаст тач ми!"
Аомине проснулся, и осознал, что что-то не то. Во-первых, на улице было непривычно светло. Во-вторых, из соседней квартиры немелодично напевали: "Не кочегары мы, не плотники, ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля!" и подыгрывали себе дрелью. Поначалу Аомине решил, что это странный сон. Но, нашарив мобилку и убедившись в том, что действительно восемь утра, а он не спит, Аомине решил пойти в соседнюю квартиру и набить морду певцу.
Он с трудом поднялся, натянул майку и шорты и пошёл на звук постоянно повторяющейся строчки песни про кочегаров и плотников. Продолжения певец, очевидно, не знал. В голосе было что-то странно знакомое. Аомине забарабанил в соседскую дверь и приготовил отборных ругательств. Но, когда дверь открылась, нехорошие слова просто испарились.
- Аоминеччи, доброе утро! - лучезарно улыбнулся ему Кисе.
- Ты что тут делаешь вообще? - спросил Аомине, не тратя время на объяснения, что утро не может быть добрым.
- А вот, ремонтик! - Кисе продемонстрировал дрель.
- Дай сюда! - Аомине выхватил её из рук Кисе и захлопнул дверь, из-за которой слышалось "Аоминеччи, мне она ещё нужна!"
- Теперь смогу поспать! - сказал Аомине, вернувшись к себе и закинув дрель поглубже под кровать.
Но уже через десять минут по стене задорно застучали молотком, подпевая в ритм: "Пуш ми энд зен джаст тач ми!"
a.