[KnB One String]

3-33. Кагами/Кисе. Признание в караоке.

@темы: Выполнено, Кагами Тайга, Кисэ Рёта, Третий тур

Comments

[Гость]

3317 слов, флафф и ООС. Автору стыдно перед заказчиком...

Кагами было совсем непросто признаться себе, что он влюбился в Кисе. И что с того, что он несколько лет жил в Америке? Это же Кисе! Ходячее недоразумение. Ослепительное, чересчур громкое, по любому поводу хнычущее недоразумение. К тому же модель с кучей фанаток и один из Поколения Чудес. В связи с чем Кагами испытывал определенное моральное неудобство: сначала заявить, что одолеешь их всех, а потом влюбиться в первого же встреченного (ладно, во второго, но Кагами никогда не воспринимал Куроко как одного из них). Смех да и только.
Если бы Кагами мог выбирать, он предпочел бы кого угодно, но не Кисе. Хотя бы Куроко. Почему бы не Куроко, в самом деле? Они одноклассники, они в одной команде, у них один любимый фаст-фуд на двоих и вообще Куроко нормальный. Странный, но нормальный.
Или Хьюга. Серьезный, ответственный, немного сумасшедший Хьюга. К тому же, капитан беззаветно влюблен в Рико, подумывающую, не начать ли отвечать ему взаимностью. Этому Кагами радовался особенно - выходило, что его любовь так и умерла бы в безвестности.
Да в конце концов, почему бы не Аомине? Злобный спесивый ублюдок высмеял бы его, Кагами набил ему морду и жил себе спокойно дальше.
Нет, его угораздило влюбиться именно в Кисе, от вечных -ччи которого начинает дергаться глаз. Кагами сокрушался ровно до того дня, как увидел матч Кайджо против Тоо. Увидел совсем другого Кисе - собранного, жесткого, расчетливого. Кагами словно током ударило: и это Кисе? Обнимающаяся размазня? Незатыкающийся показушник? Это же он холодно и технично размазывает команду Тоо по площадке? Перетекает золотой каплей так быстро, что не уследишь? Играет с Аомине на равных? С Аомине! Он всегда был таким сильным? Это что выходит, тогда, в Кайджо, Кисе поддался?!
Вопросы теснятся в голове, Кагами становится жарко, он смотрит на Кисе другими глазами. Кисе проиграл, но, даже проиграв, он сильнее Кагами. Намного сильнее - Кагами достаточно честен, чтобы признать, что в их поединке Аомине особо не напрягался. Кагами выходит со стадиона придавленный осознанием собственной ничтожности в баскетболе и слепоты в отношении любимого. Спрашивает Куроко, какой Кисе на самом деле.
- Когда? - Куроко неожиданно отвечает вопросом на вопрос.
- Что значит "когда"? - Кагами теряется.
- Кисе-кун всегда настоящий. Только люди не хотят этого замечать, а он любит нравиться людям.
- Он поэтому ко всем липнет?
Куроко долго смотрит Кагами в глаза своим невозможным взглядом прежде, чем ответить.
- Кагами-кун, по-моему, ты недооцениваешь Кисе-куна.
И уходит, оставляя Кагами теряться в догадках и рычать от непонимания.

Новый Кисе не выходит из головы. Кагами придирчиво рассматривает его при каждой встрече, благо встреч этих хоть отбавляй - то натыкаются друг на друга после съемок, то Кисе зазывает куда-то Куроко, а Куроко тащит с собой Кагами.
Кисе внимательный. От него не ускользает ни одна мелочь. Кагами и раньше это знал, но почему-то думал, что внимательность относится только к баскетболу.
Кисе язвительный, не всегда, правда. Он маскирует язвительность наивным взглядом солнечных глаз и широкой улыбкой, но теперь-то Кагами знает правду.
Кисе искренний. Кагами сначала думал, что все эти бьющие через край эмоции - очередная маска, но нет, Кисе и правда переживает по пустякам и по-детски радуется всякой ерунде. Не делано, натужно, не играет - какая-то его часть и правда радуется, надежно отсекая этой радостью мерцающую глубину янтарных глаз. Кисе прекрасно знает о своей эмоциональности и научился с ней справляться.
Кисе закрытый. Он засыпает ворохом ненужной информации и предотвращает вопросы о себе. Даже если собеседника не снесет первой словесной волной и он сможет что-то спросить - Кисе не ответит. Приподнимет удивленно брови, посмотрит открыто и честно, улыбнется робко, мило или ослепительно и сменит тему, вроде бы начав отвечать. Кагами это сначала задевало, но потом он понял, что Кисе сам рассказывает о себе, кому считает нужным. Ему, например, рассказывает.
Кисе не переносит, когда кто-то называет его по имени и одергивает весьма жестко. Однажды Кагами спросил его об этом.
- Слишком много воспоминаний. Не хочу об этом говорить, - ответил Кисе.
А еще Кагами узнал, что Кисе лезет обниматься сам, но избегает прикосновений других. Пару раз от приобнимал Кисе в ответ и чувствовал, как тот отчетливо напрягался и тут же разрывал контакт. Кагами это не нравится. Хочется большего, хочется, чтобы горячее тело Кисе прижималось к нему, руки блуждали по спине, хочется уткнуться ему в шею и вдохнуть его запах. И все прочее тоже хочется.
"Кисе-кун тебе доверяет", сказал потом Куроко, как всегда, сначала посмотрев бесконечно долго.
Постепенно Кагами начинает проверять свои догадки. Задает вопросы, от которых Кисе легко уходит, наблюдает, провоцирует - но его неуклюжие попытки вызывают у Кисе только смех. "Осторожнее, Кагамиччи, а не то я подумаю, что слишком обаятелен!" "Кагамиччи, еще один такой взгляд - и я решу дать тебе надежду!" Кагами бесится, но ничего не может поделать. Кисе ускользает, искрясь и переливаясь.
Кисе все время выглядит идеально. Кагами никогда даже простой аккуратностью похвастать не мог, но есть еще Куроко, чья опрятность удручает, а сравниться с ним все равно не может. Кисе, казалось, вообще не принадлежит к числу пятнадцатилетних парней. Он всегда словно собственная фотография, даже после тренировок, даже после матчей, даже проездив пару часов в переполненном вагоне. Кагами ни разу не видел у него хотя бы несвежей рубашки, хотя бы грязных ботинок, не говоря уж об оторванных пуговицах. Это глянцевое совершенство сводит с ума, на Кисе даже чертова форма Кайджо смотрится дорого и стильно. Как будто он светится неярко теплым золотым ореолом, как маленькое ласковое солнышко. Раньше Кагами считал такие эпитеты романтическими бреднями, недостойными нормального парня, и набил бы морду любому, кто сказал бы, что Кагами превратится во влюбленного идиота - он бы и сейчас набил, но по другой причине. Но Кисе живой, настоящий, у Кисе есть собственный запах, тонкий, ни с чем не сравнимый, терпкий, чуть сладковатый, пряный, с нотками мандаринов, корицы и нагретого летним солнцем дерева аромат. Кагами готов вдыхать его бесконечно. Он пытается незаметно выведать у Кисе, каким парфюмом тот пользуется. В его случае это, конечно, бесполезно.
- Кисе, моделям теперь и одеколон со съемок достается? - спрашивает он как-то.
- Нет, Кагамиччи, ты что! - смеется Кисе, тряхнув светлыми прядями. - Никакого парфюма во время работы, так что я им вообще не пользуюсь. А почему ты спрашиваешь?
- Да пахнет от тебя приятно, - бросает Кагами и краснеет, понимая, что сейчас сказал. - Это не то, что ты думаешь!
- Я... - Кисе смотрит на него растеряно, даже улыбаться перестает, отводит взгляд и Кагами понимает, что впервые видит Кисе смущенным.
Под невозмутимым взглядом Куроко Кагами краснеет еще сильнее, а Кисе весь вечер показательно его игнорирует, пересаживаясь на соседний диванчик под каким-то глупым предлогом. Когда от бесконечных "Курокоччи" начинает звенеть в ушах, а от стыда и страха дышать совсем невозможно, Кагами вылетает из кафе. Он очень боится, что теперь Кисе будет его избегать.
Той же ночью ему снится эротический сон с Кисе, впервые такой отчетливый. Кисе улыбается, трется об него, стонет, выгибаясь, и Кагами радуется, что живет один. Не нужно объяснять, почему среди ночи срочно понадобилось принять душ и проторчать там почти до рассвета. Кагами уже не помнит, когда ему в последний раз снились большеглазые красотки, когда внизу живота не тяжелело, а дыхание не перехватывало при мысли о нем, когда не хотелось чего-то несбыточного.
Кагами не помнит, как это - не любить Кисе.

[Гость]

Больше недели Кагами не видится с Кисе. Ни совместных прогулок, ни случайных встреч, ни звонков, ни даже чертовой смски. Хотя Кисе и до этого ему не писал, с чего бы начинать. Умом Кагами это понимает, как понимает и то, что с Кисе он общался, в основном, благодаря Куроко, но сердце все равно ноет. Хочется с кем-нибудь подраться, но кто с ним станет связываться? Кагами готов выть от тоски. Он слишком поздно осознает, что воспринимал Кисе как должное в своей жизни и ничего не делал, чтобы показать, насколько Кисе для него важен. Слишком поздно, чтобы перестать мечтать.
О том, как они будут играть на уличной площадке, смеясь, не сдерживаясь, по-настоящему, как кто-то из них не выдержит и обнимет, а другой прижмется губами к губам, и можно будет целоваться в закатных тенях, потому что никто не увидит.
О том, как Кисе будет приходить поздно вечером, а Кагами будет ждать его вместе с ужином, чем-то удивительно вкусным и обманчиво простым, чтобы тот не понял, сколько Кагами убил времени в интернете и еще больше за плитой, но все равно хвалил, а глаза зажигались тем особенным светом, который предназначен только ему.
О том, как они будут делать домашние задания, шутя и ругаясь, как Кисе будет объяснять Кагами непонятные кандзи и придется лезть в словарь, потому что Кисе таких слов тоже не знает.
О том, как Кисе будет жаловаться на тяжелые съемки, Кагами предложит сделать массаж, Кисе будет отнекиваться, а потом неожиданно согласится, и Кагами сможет, наконец, дотронуться до его тела, гладить бархатистую кожу, разминать усталые мышцы, проводить руками по плечам и спине, чувствуя, как Кисе расслабляется и, не выдержав, стонет от удовольствия.
О том, как они будут гулять по улицам и Кисе, конечно же, забудет перчатки, а Кагами возьмет его за руку и засунет ладонь в карман своей куртки, чтобы не привлекать внимания, потому что парни, держащиеся за руки - это странно.
О том, как они с Кисе будут смотреть телевизор, сидя на диване, Кисе заснет и уронит голову Кагами на плечо и можно будет перебирать его волосы и целовать макушку, и обнимать совершенно безнаказанно.
О том, что можно будет спать в одной постели, прижимаясь друг к другу, чувствуя тепло любимого, и знать, что первое, что Кагами увидит, открыв глаза - золотые взлохмаченные пряди или длинные ресницы, или даже полный ожидания взгляд. И можно будет улыбнуться, и потянуться за поцелуем, и скользнуть ладонями вниз, вверх и еще раз вниз, вызывая сладкий вздох, и дрожать от прикосновений, и звать по имени. И опоздать на уроки, потому что когда же это природа подводила парней в самом расцвете юности.
Кагами невыносимо хотелось называть Кисе по имени. Рёта. Было в этом простом сочетании что-то такое, от чего слабели колени и теплело в груди.
Промучившись десять дней, на одиннадцатый Кагами решает действовать. Кисе должен знать о его чувствах. И, желательно, согласиться встречаться. Кагами нужен план завоевания Кисе.
Вообще-то он ни разу не фанат всякой любовной ерунды, но надо же знать, как другие люди это делают. Кагами решает сходить в кино на слезливенькую мелодраму. Понимая, что, если попадется на глаза кому-то из знакомых, вовек ему не отмыться, пробует замаскироваться надвинутой на глаза кепкой, поднятым воротом и с детства не ношенным шарфом. Идиотская затея, с его-то ростом. Невысокая японская молодежь пугливо обтекает его, оставляя пустое пространство, и Кагами выглядит еще более подозрительно. Особенно, когда выходит на улицу после просмотра, глубоко дыша. Эта чертова идиотская мелодрама его почти растрогала! Главный герой и главная героиня признались друг другу на пятой минуте фильма, сразу после ритуальных ста восьми ударов колокола, оставшиеся полтора часа злые люди строили им козни и пытались разлучить - один раз даже удалось - герои ужасно страдали и плакали, глядя на луну, но конец все равно был счастливый. А полезного для Кагами в ней ничего нет. Вот если бы их с Кисе любовь кому-то мешала - тогда конечно. Но пока Кагами со своими чувствами обществу отчетливо неинтересен. Он так удручен, что не замечает, как проходит мимо девушки с розовыми волосами.
Следующим пунктом стоит седзе-манга. Кагами побаивается идти в логово невинных девичьих грез, но выбора нет. Еще глубже зарываясь в шарф, он переступает порог и понимает, как выглядит Ад. Там все розовое, с потолка льется сладкая музыка, щебечут бесчисленные девушки и очень много цветов. В животе Кагами что-то скручивается, он не бежит из магазина только потому, что от ужаса ноги приросли к полу. Его мечущийся в панике взгляд цепляется за стойку с журналами и он видит Кисе. Даже на фотографии, Кисе придает ему сил. Он здесь не просто так, у него важное дело. Печатая шаг и стараясь держаться уверенно, Кагами проходит к полкам с бестселлерами, сгребает все и идет к кассе, ощущая, как спину сверлят любопытные взгляды. Кагами чувствует себя редким зверем в зоопарке, все сокровища в мире не заставят его смотреть по сторонам и крайне заинтересованная Рико остается незамеченной.
Третьим пунктом должен был стать практический совет, но, перебрав всех своих знакомых, Кагами понимает, что совета ему спрашивать не у кого.
Нагруженный двумя увесистыми пакетами с мангой, Кагами идет домой и следующие несколько дней учит матчасть.
Можно подарить шоколад на день святого Валентина, с приготовлением у Кагами никаких проблем не возникнет. И вручить. Уже после учебы и сонма застенчивых поклонниц, пожирающих Кисе взглядом издалека и благовоспитанно краснеющих, опустив глаза, вблизи. И Кисе примет, автоматически бормоча тысячу раз повторенную сегодня фразу, с безысходностью в глазах. И Кагами почувствует себя идиотом, потому что все это больше похоже на розыгрыш, чем на признание.
Можно назначить Кисе встречу и прийти на нее с большим букетом алых роз. Кисе будет счастлив, примет букет, будет ходить с ним повсюду, бережно уложив на сгиб локтя, за ним будут ходить фанатки, а сам Кагами будет чувствовать себя идиотом. Опять.
Седзе-манга советует возить предмет обожания на багажнике велосипеда. Кагами представляет эти сто девяносто сантиметров безумия. С его габаритами любой велосипед будет трехколесной детской радостью, а Кисе на багажнике обречен либо закрывать коленями уши, либо пинать Кагами, либо вспахивать туфлями асфальт.
Еще в седзе-манге часто спасают от падающих книжек. Безнадежная затея, учитывая, что они оба ростом чуть выше книжного шкафа.
Кагами со злостью швыряет томик в стенку и падает обратно на диван. И здесь он не нашел ничего полезного. Кагами бездумно смотрит в потолок минут пятнадцать, когда раздается телефонный звонок.
- Да? - говорит Кагами в трубку.
- Добрый вечер, Кагами-кун, - отвечает Куроко. - Мне нужна твоя помощь. Кисе-кун очень тяжело переживает проигрыш Аомине-куну. Мы должны его поддержать.

[Гость]

Вот так и вышло, что не очень радостным субботним вечером Кагами тащится в караоке. Он что-то не помнит, чтобы Кисе тяжело переживал, когда они виделись в последний раз, но это его шанс. К черту прелюдии, сегодня Кагами признается. Он сможет. Он точно сможет! Кагами повторяет это как мантру, пока доходит до места встречи. Там уже собралось подозрительно много людей. Он смотрит на невозмутимого Куроко, зная, что тот его поймет.
- Они тоже хотят поддержать Кисе-куна, - говорит Куроко. Ага, как же. Рико доброжелательно улыбается, крепко держа рукав куртки смущенного Хьюги, а что здесь делает Момои, Кагами боится даже думать. Они все хотят поглумиться, но Кагами это не остановит. Не остановит, он сказал! Из-за угла показываются Кисе и Касамацу, Кисе, увидев Кагами, машет руками, отнекиваясь, так что оставшийся путь капитан тащит его на буксире.
- Все в сборе? Тогда заходим, - Касамацу не обращает никакого внимания на болтовню Кисе, словно она ничего не значит. Кагами думает, что не он один хорошо изучил Кисе, но тут же давит эти мысли. Ревновать Кисе глупо, бессмысленно и очень больно.
Они выбирают кабинку и заходят, рассаживаясь на диванчиках. Метким тычком Куроко зажимает Кагами между собой и Кисе, Касамацу садится на второй диванчик, к обиженной Момои, отрезая пути отступления для Кисе. Дыхание перехватывает, голова кружится, его бросает в жар, по телу проходит дрожь, Кагами старается дышать размеренно и ровно, пока Кисе пытается сесть так, чтобы не касаться его. Поерзав пару минут, Кисе вздыхает и сосредотачивается на меню. Его бедро и плечо плотно прижимаются к Кагами, светлые волосы мажут по щеке, вблизи его голос обретает новые интонации. Кагами хочет одновременно и убить, и поблагодарить Куроко за этот нечаянный подарок. Пересесть на другой конец диванчика Кисе почему-то не пытается.
- Нам нужно поговорить, - тихо говорит Кагами, не поворачивая головы.
- Не сейчас, - Кагами соглашается. Не сейчас. Позже, когда все увлекутся и не заметят их отсутствия.
- Тецу-кун, тебе как обычно! - звенит голос Момои. Кагами усилием воли заставляет себя сосредоточиться на музыке, а не на Кисе, и до боли сжимает кулак. Как будто это поможет.
Рико и Момои препираются из-за того, кто будет петь первую песню, хотя песня уже дошла до середины, Хьюга и Касамацу оперлись каждый на свой подлокотник и медитируют, Куроко потягивает свой ванильный шейк, Кисе внимательно изучает меню, хотя напротив стоит разноцветный слоеный коктейль, Кагами прилежно отсчитывает вдохи и выдохи. Песня заканчивается, перепалка Рико и Момои - нет. Первым не выдерживает Касамацу - ткнув в первую попавшуюся песню, он хватает микрофон и делает вид, что поет. Ну, зато капитан из него хороший. Девушки успокаиваются и садятся, Рико нечаянно накрывает ладонь Хьюги своей, от чего тот медленно, но верно пунцовеет. Кисе поднимает голову, смотрит на Касамацу и улыбается. Так, что Кагами снова бросает в жар. Песня кончается, девушки решают спеть дуэтом, Хьюга сиротливо жмется к подлокотнику.
- Кисе... - начинает Кагами, но тот не дает сказать ни слова.
- Касамацу-сенпай! - восклицает Кисе, просачивается мимо и плюхается на второй диванчик. Кагами остается только скрипнуть зубами от досады.
- Кагами-кун, тебе нужно спеть следующим, - тихо говорит Куроко сбоку.
- Думаешь?
- Думаю, - спокойно говорит Куроко. Черт его дери, Кагами никогда не понимает, серьезен ли напарник.
- Ладно, - отвечает Кагами, выбирает песню и встает. Песня американская, не очень популярная, но он рад и тому, что в караоке оказалось хоть что-то из того, что он знает. Когда Кагами начинает петь, все перестают разговаривать и смотрят на него, но ему важен только Кисе. Золотой взгляд прикован к нему все три минуты сорок шесть секунд, в нем причудливо смешиваются удивление, интерес и задумчивость, Кагами нежится в нем, запоминает непривычное ощущение, замечает легкую улыбку Кисе и едва не забывает, что должен петь. Он никогда не видел, чтобы Кисе улыбался так. Мягко, мечтательно, чуть прикрыв глаза. Музыка заканчивается, Кагами отдает микрофон и садится на диванчик.
- Кисе, - говорит он, - я хочу...
- Потом, - роняет тот, не глядя. Сегодня он почти все время избегает встречаться с Кагами взглядом. - Курокоччи!
Кагами чувствует, что жар смущения и возбуждения начинает сменяться гневом, но решает немного подождать. Следующим Рико назначает Хьюгу, голос которого оказывается неожиданно приятным. Кисе безостановочно трещит о какой-то ерунде, Куроко невозмутимо пьет шейк, Момои тычет Касамацу локтем под ребра.
- Кисе, пойдем-ка на минуту, - говорит Касамацу, берет его за локоть и выводит за дверь. Кагами вскакивает и хочет броситься за ними, но наталкивается на Момои, повисшей на Куроко и надежно блокирующей путь. С другой стороны сидит Рико и улыбается так широко и радостно, что ноги сами подгибаются. В конце песни возвращается Кисе, губы у него чуть припухшие. Кагами поднимается, еще не зная, что сделает.
- Ой, а давайте, вы споете вместе? - лучась невинной радостью, предлагает Момои и втискивает в его руку микрофон. То же самое Рико проделывает с Кисе, вид у него растерянный и слегка жалкий. Их выталкивают к экрану, хлопают, смотрят заинтересованно - в том числе и вернувшийся Касамацу. Петь с Кисе оказывается неожиданно приятно, Кагами даже расслабляется немного.
Песня заканчивается, Кагами сует кому-то микрофон и поворачивается.
- Кисе...
- Я сейчас, Кагамиччи, - Кисе ретируется на соседний диванчик, садясь между заинтересованной Рико и закипающим Хьюгой.
Кагами теряет терпение. Он им никогда не славился, конечно, но тут бы кто угодно не выдержал. Выхватывает у кого-то микрофон, делает глубокий вдох.
- Кисе, я люблю тебя! - кричит Кагами в микрофон. Оглушительная тишина.
- Я тебе нравлюсь, Кагамиччи? - Кисе хихикает немного нервно.
- Какое, к черту, нравишься, ты же не мороженое, - раскатистый голос Кагами звучит немного тише.
Кисе внимательно и цепко смотрит на него из-под челки, словно просчитывает варианты.
- Не мороженое, - соглашается он. Кожа на скулах порозовеет. - Мы, наверное, друг друга не поняли...
Кагами надоедает бессмысленный диалог, он наклоняется, рывком вытаскивает Кисе с диванчика и целует в губы. Крепко. И беспомощно задыхается, когда Кисе отвечает. Так, что Рико ойкает, Хьюга становится пунцовым, у Касамацу вырывается ругательство, Момои расплывается в довольной улыбке, а Куроко давится ванильным шейком. В голове становится пусто, кровь бежит так быстро, что тело, кажется, сейчас взлетит.
- Вау, - говорит Кагами, когда снова может говорить.
- Айда-сан, Хьюга-сан, Курокоччи, Момоиччи, Касамацу-сенпай, - Касамацу фыркает. -Мы вас покинем. Счастливо оставаться и спасибо вам! - скороговоркой выпаливает Кисе, хватает Кагами за руку и тащит к выходу с целеустремленностью бультерьера. Он и на улице не останавливается, шагает размашисто к ближайшей станции. По лицу Кагами расплывается идиотская улыбка. Все получилось. Кисе не ударил его, не отшутился, не испугался, не сбежал. Он ответил.
- Может, отпустишь уже? - ворчливо интересуется Кагами, почти бегущий за Кисе.
- И не мечтай, - усмехается Кисе. - Не после того, как ты мне признался.

[Alpha_Ultra]

Милота! Автор, отлично получилось Кисе такой классный, а переживания Кагами очень здорово написаны. Спасибо за хороший фик

не з.

[Гость]

здорово, очень нравится упорство Кагами и ухвативший свое Кисе
мимокрокодил

[Гость]

Alpha_Ultra, автор в жизни не писал столько милоты) И он обещает, что будет расти над собой, есть, куда.

Гость, автор очень рад, что понравилось)

[Гость]

аааааа
автор, я люблю вас!
спасибо! *тискаеттискаеттискает*

[Гость]

Ой... Автор чуть-чуть в шоке, его первый раз тискают... И сердца рассыпают. Он этот момент надолго запомнит) Очень счастлив, что так понравилось.

Дорогой гость, вы, случайно, не заказчик?

[Гость]

нет))

[farrell_142]

Замечательное исполнение. Очень порадовало обстебывание штампов седзё-манги
не з.

[Audispen]

farrell_142, спасибо вам за похвалу и сердечко