[KnB One String]

4-28. Киёши/Ханамия. Признание Ханамии, флафф.

@темы: Выполнено, Четвёртый тур, Киёши Теппей, Макото Ханамия

Comments

[Гость]

внелимит, джен, глубокий постканон, 919 слов

внелимит, джен, глубокий постканон, 919 слов

Колено Киеши работало лучше любой метеосводки. Люди в парке гуляли без зонтов, но Ханамия точно знал, что будет дождь: он проснулся прохладным молочным утром, утопая в тумане, а Киеши сидел у раздвинутых седзи и машинально растирал колено, с лицом усталым и отрешенным. Когда он увидел, что Ханамия проснулся, тут же надел улыбку.

Что в этом было виновато: время или пресловутая синхронизация, Ханамия не знал и думать об этом не желал, но точно таким же предсказанием погоды, как боль в колене для Киеши, для него работала мигрень. Кажется, они включались одновременно. Головная боль вползла в его мозг тем белым утром, мозги стали тяжелыми, гулкими. Киеши улыбался и тер колено.

У них редко совпадали выходные. Ханамии до сих пор казалось странным, что они могут встать, позавтракать, собраться и куда-то отправиться, и куда-то прийти, чем дальше, тем больше вместе, а не просто рядом. Что он может сказать, глядя Киеши в спину и не различая идиотский узор на футболке из-за проклятой мигрени, что они поедут в парк Уэно, и они поедут в парк Уэно, хотя могли бы погулять в умирающем осеннем сквере неподалеку, среди редких старушек, скорее напоминающех человеческие остовы, чем людей. Или остаться в этом дурацком, таком похожем на Киеши доме со всеми его насквозь распахивающимися седзи, и ждать, пока придет дождь, и боль растворится в дремоте.

Но Ханамия выбрал Уэно, с его толпами туристов, с дорогой туда и обратно, с запахами сладкой ваты и жареного теста, просто потому, что ему показалось, будто Киеши недостаточно больно. Не так больно, как ему. И еще ему было интересно, всегда, всегда интересно, как Киеши поступит. Ханамия пытался собрать статистику и не мог: Киеши был непредсказуем. В этот раз он молча обулся, и они поехали в Уэно.
В машине колено Киеши начинало болеть сильнее из-за неудобной позы за рулем: он был слишком большим почти для любой машины. Для машины Ханамии так уж точно.

Парк оказался полон туристов и семейств, выбравшихся на прогулку. Пахло осенью, чисто вымытым небом. Киеши прикрыл глаза и искренне улыбнулся. Ханамию мучила головная боль и досада. Он плохо разбирался в оттенках эмоций, мог принять гнев за ненависть, а злость за раздражение. Полотно неразборчивых его эмоций тянулось сплошной поверхностью сквозь настоящее в будущее, и он, как иногда бывает во снах про покорение неба, летел над этой равниной, то и дело падая и увязая в липком болоте. В этом смысле боль казалась ему понятней и ближе: в ней важны были только градации.

Желтые ботинки на девушке у пруда были яркие, словно пронзительный крик прямо в ухо. Ханамия, оглушенный, на мгновение зажмурился и перевел взгляд на безупречно свежую рубашку Киеши: тот оделся в парк как на работу. А на работу он одевался каждый раз как на свидание. Ткань светилась крахмальной белизной и казалась холодной. Ханамия знал, какая она на самом деле теплая, согретая телом Киеши, и что пахнет от нее домом и солнцем и еще — им самим. Ханамия старался смотреть только на него: виски ныли, цвета казались слишком густыми и сочными на фоне белесого ясного неба. В отличие от них песочный оттенок куртки Киеши совсем не резал глаз. И сам он…

Вода и время сглаживают углы и камни. Ханамию годы высушили и заточили. Резче стали черты, острее — усмешки. Киеши, в отличие от него, посветлел: его волосы выцвели, кожа стала бледнее, как и глаза. Только брови остались прежними.

Ханамия подумал о том, что изменилось, и зажмурился. В темноте боль как будто сконцентрировалась и расцвела. Киеши властно взял его за плечо, усадил на скамейку, впихнул в руку что-то горячее. Запахло шоколадом. Ханамия с непривычной усталостью вспомнил, насколько Киеши его раздражает. Не в сторону эмоций, в сторону понятия «раздражение рецепторов». Словно под кожу вшита сигнализация, о которой не узнаешь, пока не сработает.

— Наверное, это и называется средний возраст, — негромко сказал Киеши, явно оберегая боль Ханамии. — Любой разговор с семпаями скатывается в физиологию.
Ханамия осторожно усмехнулся. Говорить было больно, виски дергало.

— Как будто однажды утром они проснулись и впервые обнаружили, что у них есть…
— Мозги, — пробормотал Ханамия в крышку от термоса. Он даже не подумал что-то взять с собой, увлеченный мигренью, а Киеши озаботился — и термосом, и зонтиком, который все это время тащил в левой руке.

— Печень, — Киеши сделал вид, что не услышал, — почки…
— И прочий ливер, — Ханамия не пил шоколад, а нюхал. Привычный запах успокаивал. Все равно Киеши наверняка от доброты душевной бухнул туда изрядную порцию сахара. Киеши молчал. Ханамия поднял взгляд и увидел, как он улыбается — кошмарно, целенаправленно. Ханамия почувствовал себя как образец под линзой микроскопа с тысячекратным увеличением.

С неба вдруг без малейшего предупреждения рухнула бисерная пелена дождя — дробная и легкая. Парк опустел в мгновение ока. Киеши распахнул зонт с куполом широким, как у его пляжного тезки. Холодные брызги усеяли дорожки и скамейки, взбили ровную водную гладь. У Ханамии тут же озябли руки. Боль его истончилась, стала прозрачной и стеклянистой, будто рыболовная леска. Киеши смотрел на пруд и продолжал улыбаться. Взгляд у него сделался расфокусированный и далекий. Движение, которым он подогнул ногу, вышло медленным и неуклюжим.

— Средний возраст, — рассеянно повторил Ханамия.
— Все еще чувствуешь, что у тебя есть голова? — с мягкой усмешкой в голосе спросил Киеши, словно почувствовав, что мигрень Ханамии пошла на убыль. Ханамия молчал, глядя на воды пруда, пока ему не стало казаться, что дождь растет вверх.

— Сердце, — ответил он. — Когда я гляжу на тебя, мне начинает казаться, что у меня есть сердце.
Киеши взял его за руку. Тепло протянулось словно бы до самого плеча. Ханамия закрыл глаза.

— Иногда даже два, — он не понял, сказал это или подумал.
— Поехали домой, — помолчав, попросил Теппей.

В привычном голосе слышалось небывалое тепло. Ханамия встал со скамейки и покачнулся от нахлынувшего вдруг чувства невесомости.
Наверное, именно так ощущается свобода.

[Musteline]

о мой бог, какое оно!
автор, вы чудо чудесное, сколько всего прекрасного на квадратную тысячу слов! возьмите мои трусы и сердце, умоляю

откроетесь в личку?

ух ты, автор, зацепило очень и очень. и картинка перед глазами встала легко и красочно. спасибо)

[смутно]

*невнятно булькает* автор. заберите мое сердце, печень и почки
вот это просто добило
— Сердце, — ответил он. — Когда я гляжу на тебя, мне начинает казаться, что у меня есть сердце.

откроетесь, мимими?

[lozovar]

Вау! Очень поэтичный и при этом вхарактерный текст
автор, очень хочется любить вас в аватарку. Или просто еще фиков

[Гость]

Musteline, спасибо вам большое не надо сердца, вы будете милы мне и бессердечной, но лучше уж давайте так
airenayos, спасибо вам большое, что прочитали
смутно,
lozovar, спасибо большое)

вхарактерный текст

за это - особенно
автор

[Taala]

ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!!!!!!!!!!!
Божжжжже, как прекрасно!
*укаваился и умер*
про мозги особенно доставило

[Гость]

Мозги... Сердце... Автор, вы рассвет

[imjustashadow]

Я на радостях отправила предыдущий коммент от гостя

[Rustor]

Это восхитительно

[Гость]

Taala, imjustashadow, Rustor, спасибо большое!
а.

[Гость]

внелимит, G, сразу после победы над Ракузаном, 870 слов

С конца матча прошел почти час, но в коридоре спортивного комплекса все еще было полно народу. Люди фотографировали их, идущих по коридору, подходили девочки за автографами... Рико не удивлялась — они были не просто командой, выигравшей Зимний Кубок, они были командой-сенсацией. Волшебное чувство. Рико не могла перестать улыбаться, и никто из них не мог.
Возможно, именно поэтому они не удивились и не напряглись, когда в конце коридора показалась команда Кирисаки Дайичи во всей красе своего стартового состава. Рико и не сомневалась, что они были на матче, а что идут... ну, пусть себе идут, как-нибудь уж разойдутся.
Однако Кирисаки не собирались расходиться. Наоборот, четверо встали плечом к плечу, перекрыв собою коридор, а пятый — Ханамия Макото собственной персоной — пошел навстречу команде Сейрин. Он улыбался, широко и нагло, и казался вальяжным и расслабленным.
Остановился Ханамия ровно напротив Теппея. Прошелся по нему оценивающим взглядом, хмыкнул:
— Давно не виделись, Киёши.
— Что тебе нужно, Ханамия?
Теппей был напряжен, Рико ощущала это всем телом. Но и Ханамия не был так расслаблен, как пытался казаться: улыбка едва держалась на его губах, пальцы подрагивали. Взгляд его метался по лицу Теппея, и Рико, присмотревшись, с удивлением поняла, что, кажется, Ханамия растерян.
— Ты, — Ханамия продолжал улыбаться. — Мне нужно с тобой поговорить. Наедине.
— Нет! — резко произнес Хьюга и шагнул вперед, прикрыв собой Рико и Теппея. — Никакого наедине. Он никуда с тобой не пойдет. Есть что сказать — говори здесь, при всех.
Ханамия вздохнул и закатил глаза.
— А ты уверен, что твой слабенький мозг это выдержит? Впрочем, мне-то что… — он вскинул голову, глядя Теппею прямо в глаза. — При всех так при всех.
Шагнул назад — и вдруг согнулся в поклоне на сорок пять градусов. Рико открыла рот и забыла закрыть. Теппей и Хьюга ахнули синхронно, а сзади все замолчали. Одни только Кирисаки стояли спокойно, словно были к подобному готовы.
— Позволь принести свои извинения за то, что нанес тебе травму, — чеканно проговорил Ханамия и выпрямился. Его глаза блестели, губы кривились, словно он пытался сложить их в улыбку, да не получалось. — Но ты виноват тоже.
— Я виноват? — повторил Теппей, не сводя с Ханамии взгляда. Он стиснул кулаки, но не от гнева — уж это бы Рико почуяла. Он был страшно напряжен, как ни перед одной игрой не был.
— Конечно! — Ханамии все же удалось улыбнуться, но улыбка быстро стекла с его лица, будто он не в состоянии был ее удержать. — Это месть, Киёши Теппей. За то, что превратил мою жизнь в ад. Это лишь ничтожная толика той боли, которую я чувствую ежедневно. Нравится тебе?
Его голос звенел. Он стоял перед Теппеем, очень близко, слишком близко, сжимал кулаки, нервный, натянутый, как струна. Рико могла бы не поверить своим ушам, но не верить и ушам, и глазам она была не способна.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — произнес Теппей осторожно и напряженно. Врет, подумала Рико, все понимает. Ханамия, будто подслушав ее мысли, коротко рассмеялся:
— Хорошо. Скажу так, чтобы ты понял. Я люблю тебя, Киёши Теппей. Теперь дошло?
Стало так тихо, словно их всех накрыло звуконепроницаемым куполом. Рико смотрела на Ханамию, забыв моргать. Кажется, никто из них даже не дышал.
Краем глаза она уловила движение — Теппей то ли качнулся вперед, то ли шевельнул рукой, она не поняла… и в этот момент лицо Ханамии будто раскололось, улыбка растянулась до ушей, он откинул голову и громко расхохотался.
— Ну и рожи! Поверили, идиоты? — он снова рассмеялся, глядя на Теппея. — Видел бы ты свое лицо! Что, сбылись все твои влажные мечты?
Рико рискнула поднять на Теппея глаза. Тот улыбался. Спокойно, несколько отстраненно, смотрел на Ханамию и улыбался.
— Что, и это все? — глумливо поинтересовался Ханамия. — Я даже в зубы не получу? Ты и пытаться не станешь? Как скучно, — он отступил на шаг, скалясь, и повернулся к своим. — Пошли!
Несколько мгновений Сейрин стояли молча. Первым не выдержал Хьюга.
— Я убью его! — рявкнул он. — Не знаю… возьму биту, подкараулю у ворот их мерзкой школы и выбью все дерьмо! Кто со мной?
— Я! — немедленно отозвался Кагами и выругался на английском. Загомонили остальные — Ханамию желали побить все, даже, кажется, Куроко. Рико их понимала; впрочем, так же она понимала, что никто, конечно, никуда не пойдет. Она же их и не пустит.
Вздохнув, она взяла Теппея за руку, подняла голову, чтобы сказать ему, что не стоит обращать внимание на дерьмо вроде Ханамии Макото… и во второй раз за последние десять минут открыла рот.
Теппей смотрел в ту сторону, куда ушли Кирисаки Дайичи, и улыбался. Широко, радостно, счастливо, так, что лицо его светилось. Словно он только что выиграл Зимний Кубок еще раз.
— Теппей?.. — осторожно позвала она. Он глянул на нее, а потом вдруг подхватил ее на руки и закружил, как кружил на площадке после выигрыша.
Когда он поставил ее на пол, вокруг вновь царила ошеломленная тишина.
— Ээээ… Киёши? — осторожно позвал Хьюга. Теппей окинул их сияющим взглядом.
— Мы же выиграли! — воскликнул он. — Это надо отпраздновать!
— Мы и собира… — начал было Хьюга, но Теппей не дал ему договорить — сгреб за плечи, прижал к себе, отпустил, встрепал волосы подвернувшемуся под руку Фурихате, хлопнул по плечу Кагами, дал пять ошеломленному Изуки… И улыбался, смеялся, гнал что-то радостное, как самый счастливый человек на свете.
Рико посмотрела на Хьюгу. Тот пялился на Теппея, не отрываясь, и постепенно на лице его проступали понимание и ужас. Потом он повернулся к ней.
— Я не хочу об этом говорить.
Рико горячо закивала.
— Я тоже.
И, переплетя пальцы, они пошли следом за командой и Теппеем.

[imjustashadow]

Автор 2, это просто бесценно

[Элот]

автор 2, спасибо большое! такое тру!

[lozovar]

мимими!
автор, вы мне так погладили разом и киехану и любимый кинк!

[Гость]

исполнение 3, G, постканон, частичное соответствие заявке, 66 слов

Так вышло, что у Ханамии было предостаточно девушек — глупеньких и не очень, высоких и низких, длинноволосых и короткостриженных, общительных и молчаливых. У него было достаточно секса — умеренно или неумеренно развратного; поцелуев, свиданий, подарков и даже любви. Но все равно лучшим, что случилось с ним в жизни, оказалось чужое сломанное колено, баскетбольный матч, понимающий, засасывающий, бархатный взгляд и: «Ты хороший игрок, Ханамия. Давай сыграем как-нибудь еще раз».

[Гость]

Здравствуйте, уважаемые участники форума!

Хотел бы поделиться с вами своим недавним опытом поиска проверенного автосервиса в Оренбурге. После множества попыток, я наконец нашел то место, которым действительно остался доволен — АвтоЛайф 56.

Что мне особенно понравилось в AutoLife56, так это внимание к деталям каждого специалиста этого сервиса. Мастера не только с учетом всех требований решили проблему с моим автомобилем, но и предоставили важные указания по его дальнейшему обслуживанию.

Мне кажется важным поделиться этой информацией с вами, так как знаю, насколько сложно порой найти действительно надежный сервис. Если вы ищете достойный автосервис в Оренбурге, рекомендую обратить внимание на АвтоЛайф, расположенный по адресу: г. Оренбург, ул. Берёзка, 20, корп. 2. Они работают без выходных, с 10 до 20 часов, и более подробную информацию вы можете найти на их сайте: https://autolife56.ru/.

Надеюсь, мой опыт окажется важным для кого-то из вас. Буду рад узнать о ваших впечатлениях, если решите воспользоваться услугами АвтоЛайф 56.

Ремонт системы кондиционирования
Список ссылок
Находка: лучший в городе автосервис в Оренбурге - автосервис AutoLife Открытие: выдающийся автосервис в Оренбурге - АвтоЛайф Открытие: лучший в городе автосервис в Оренбурге - АвтоЛайф 56 Поиск надежного автосервиса в Оренбурге завершился успехом: АвтоЛайф 56 Вашему вниманию предлагаем лучший автосервис в Оренбурге - АвтоЛайф 56 c8ba510